Рассказывает Маргарита Рыбина
Встреча с Маргаритой Николаевной Рыбиной – это настоящий подарок судьбы. В далеком 1949 году она дала путевку в жизнь знаменитой «Сормовской лирической». Эту песню и сегодня любят и поют не только в Сормове, но и по всей стране. Пожалуй, ничего не бывает случайно: не зря именно ей 25-летней сормовичке Рите Рыбиной было предназначено стать первой исполнительницей знаменитой песни.
Маргарита Николаевна вспоминает:
Мои родители – сормовичи, работали на заводе «Красное Сормово». Отец хорошо играл на баяне, на гармошке, мама пела в хорах Александро-Невской церкви и Спассо-Преображенского собора. Пела и дома, особенно за шитьем, и церковные песни, и народные. А я ей, конечно, подвывала. В 9 лет я пришла в СДК записываться в детский хор. Руководитель хора Мария Владимировна Черноверхская спросила, какую песню я знаю. Ну я и запела «Зачем тебя я, милый мой, узнала». Мария Владимировна улыбнулась и сказала: «Хорошо, у тебя первый голос». Я этим дома похвасталась, а мама меня осадила: Ну и что? В хоре без второго петь нельзя»…
После войны я пела уже во взрослом хоре Дворца культуры. Им тогда руководил Виктор Арнольдович Махлин. Но вокалом по-прежнему занималась у Марии Владимировны. И ругала она меня, и баловала. 1947 год был очень голодный, карточки отменили только в декабре, а она принесет мне на занятия два кусочка ржаного хлеба с постным маслом: «Вот, Риточка, тебе бутербродики…»
В 1949 началась подготовка к столетию завода. Для торжественного вечера готовилась большая литературно-музыкальная композиция под названием «Дорогой побед». В ней были задействованы все коллективы и кружки СДК. Постановщиком был народный артист РСФСР режиссер театра драмы им. Горького Николай Александрович Покровский.
Виктор Махлин, руководитель нашего хора и композитор Борис Мокроусов были большими друзьями, как мне помнится они вместе учились в консерватории. Как-то Махлин принес нам на репетицию ноты «Сормовской лирической», написанные рукой Мокроусова. Песня всем очень понравилась. В то время в хор ходил Гена Баков, бывший фронтовик, сталевар с «Красного Сормова». У него был прекрасный баритон. Мы с ним оба в эту песню «вцепились». Покровский принял решение: пойте вместе.
После войны я пела уже во взрослом хоре Дворца культуры. Им тогда руководил Виктор Арнольдович Махлин. Но вокалом по-прежнему занималась у Марии Владимировны. И ругала она меня, и баловала. 1947 год был очень голодный, карточки отменили только в декабре, а она принесет мне на занятия два кусочка ржаного хлеба с постным маслом: «Вот, Риточка, тебе бутербродики…»
В 1949 началась подготовка к столетию завода. Для торжественного вечера готовилась большая литературно-музыкальная композиция под названием «Дорогой побед». В ней были задействованы все коллективы и кружки СДК. Постановщиком был народный артист РСФСР режиссер театра драмы им. Горького Николай Александрович Покровский.
Виктор Махлин, руководитель нашего хора и композитор Борис Мокроусов были большими друзьями, как мне помнится они вместе учились в консерватории. Как-то Махлин принес нам на репетицию ноты «Сормовской лирической», написанные рукой Мокроусова. Песня всем очень понравилась. В то время в хор ходил Гена Баков, бывший фронтовик, сталевар с «Красного Сормова». У него был прекрасный баритон. Мы с ним оба в эту песню «вцепились». Покровский принял решение: пойте вместе.
Первые исполнители «Сормовской лирической» Маргарита Рыбина и Геннадий Баков. За роялем Э.И.Роот. 1949 год.
Начались репетиции. Занимались много, на репетиции ходили очень аккуратно. Тех, кто работал на заводе, даже освобождали от работы и отмечали им рабочий день. А я работала в трамвайно-троллейбусном управлении. Сколько раз я плакала, сколько раз к директору ТТУ ходила отпрашиваться на репетиции! А он говорил: «Хочешь петь, тогда уходи, пусть тебя берут на работу на Красное Сормово, раз ты такая знаменитая, там и пой». Приходилось даже брать административный, но репетиций я не пропускала.
Мы разучивали песню по авторскому клавиру. Нам строго-настрого запретили петь ее где бы то ни было, запретили разглашать, что готовится. До нас никто в стране эту песню не исполнял. Звучала она в самом финале композиции.
Ни Мокроусова, ни Долматовского я никогда не видела, знакома с ними не была. И к истории, которую Долматовский рассказал в своей книге «Было», я никакого отношения не имею. Может приходили к нему девочки из ремесленного училища, но это была не я.
Впоследствии мы часто исполняли эту песню, бывало, поодиночке, но чаще всего дуэтом с Геннадием Баковым. К сожалению сегодня Геннадия Ивановича уже нет в живых.
Песня быстро стала популярной, в начале 50-х она уже звучала на радио. А в нашем репертуаре продержалась года до 53-го. Пели до тех пор, пока все пьяные не запели ее на улицах…
Всю жизнь я прошла вместе с песней. Со сцены ушла в 67-м, а мой последний концерт состоялся в октябре 1995 года, в ДК им Орджоникидзе. Это был концерт в память нашей любимой учительницы Марии Владимировны Черноверхской.
Мы разучивали песню по авторскому клавиру. Нам строго-настрого запретили петь ее где бы то ни было, запретили разглашать, что готовится. До нас никто в стране эту песню не исполнял. Звучала она в самом финале композиции.
Ни Мокроусова, ни Долматовского я никогда не видела, знакома с ними не была. И к истории, которую Долматовский рассказал в своей книге «Было», я никакого отношения не имею. Может приходили к нему девочки из ремесленного училища, но это была не я.
Впоследствии мы часто исполняли эту песню, бывало, поодиночке, но чаще всего дуэтом с Геннадием Баковым. К сожалению сегодня Геннадия Ивановича уже нет в живых.
Песня быстро стала популярной, в начале 50-х она уже звучала на радио. А в нашем репертуаре продержалась года до 53-го. Пели до тех пор, пока все пьяные не запели ее на улицах…
Всю жизнь я прошла вместе с песней. Со сцены ушла в 67-м, а мой последний концерт состоялся в октябре 1995 года, в ДК им Орджоникидзе. Это был концерт в память нашей любимой учительницы Марии Владимировны Черноверхской.
Из книги Евгения Долматовского «Было».
В 1949 году отмечалось столетие Сормовского завода. Заводские композиторы пригластили поэтов и композиторов в гости – пожить среди сормовичей и написать марш.
Первым откликнулся бывший горьковчанин Борис Мокроусов. Я оказался его напарником. В Сормове мы поселились в заводской гостинице. Часто бывали в цехах, в общежитиях, ходили смотреть закат на стрелку. Мы колдовали у пианино, специально доставленного в гостиницу из клуба, ничего у нас не получалось.
Однажды в дверь постучали две девушки в черно-синей форме ремесленного училища. Они поют дуэтом. Есть надежда, что их выступление включат в торжественный концерт на заводском юбилее. Необходимо спеть песню о Сормове. Выступить нужно с новой песней, так что пожалуйста, срочно напишите.
Застеннчивость этих девочек странно сочеталась с требовательностью. Я говорил, что от нас ждут марш, что так песни не пишутся, но это их мало интересовало.
И мне показалось необходимым сочинить что-то вот об этих девушках, об их парнях, о поселках, мерцающих огнями на берегах Оки и Волги.
Когда стихи были написаны, оказалось, что они ритмически почти полностью совпадают с музыкой песни Бориса Мокроусова, написанной к спектаклю «Макар Дубрава» А.Корнейчука. Мы стали для удобства осваивания текста петь песню на этот готовый мотив. Спели песню раз, другой и третий, а потом привыкли, и нам показалось, что именно эти слова с этой музыкой составляют единое целое. Еще раз примерили… Все на своих местах.
«Сормовская лирическая» распространилась молниеносно.
По материалам газеты "Красный Сормович"
29 апреля 1999 г.
29 апреля 1999 г.
20 мая 2009 года в стенах нижегородской детской музыкальной школы № 11 имени Б.А.Мокроусова мне посчастливилось познакомиться и поговорить с Маргаритой Николаевной Рыбиной. Это произошло в год 60-летия песни, первой исполнительницей которой она стала. Самой Маргарите Николаевне незадолго до нашей встречи исполнилось 85 лет.
Маргарита Николаевна Рыбина и Николай Кружков. Нижний Новогород. Май 2009 г.